Интервью с Годаром и Гореном по поводу фильма “Всё в порядке”

• By j.u.
• 12 August, 2012
• No Comments

В следующее воскресенье мы будем показывать фильм Жан-Люка Годара и Жан-Пьер Горена “Всё хорошо” (“Всё в порядке”): на следующей недели будет опубликована всеохватывающая статья – глава “Фильм Всё хорошо!: май 68-го и контроль рабочих” из книги “Кино и анархистское воображение”. Пока что предлагаем ознакомиться с интервью с Годаром и Гореном по поводу этого фильма, опубликованном в статье “Угол и реальность: Годар и Горен в Америке” Роберта Филиппа Колкера в 1972 году. Статья включена (стр. 98-99) в сборник “борьба на два фронта. жан-люк годар и группа дзига вертов 1968-1972”, изданный Свободным Марксистским Издательством (http://fmbooks.files.wordpress.com/2010/09/godardfin.pdf):

“Годар: Что именно вы усвоите из «Все в порядке», зависит от обстоятельств и условий вашей жизни. Нам нравится считать экран классной доской, чистой классной доской. На эту доску мы наносим три элемента, три социальные силы, представленные тремя «шумами». Администрация, голос босса; голос Компартии и голос леваков – мне не нравится это определение, ну, скажем так, голос с обочины. Вот три социальные силы, действующие сегодня во Франции. Мы взяли эти шумы из реальности. Мы не придумывали их, мы просто расположили их в определённом порядке.
На самом деле, этот фильм – ни что иное, как кинохроника. Мы, можно
сказать, сделали полуторачасовое резюме двух последних лет жизни
Франции.
Горен: «Все в порядке» устроен просто, хотя и не «в лоб». Сцена
в супермаркете подлинная. За неделю до съемок этой сцены Компартия
продавала в том самом супермаркете свою программу. За три месяца до
того, как мы сняли эту сцену, леваки ограбили очень фешенебельный супермаркет и раздавали товары в парижских пригородах. Таковы составляющие. Мы впервые сделали очень реалистический фильм. Но что это за реализм, и как нам это удалось? Нам это удалось с помощью определенной «дереализации». Вот почему фильм полон театральных метафор; в этом смысле «Все в порядке» – глубоко брехтианское кино. Это была возможность продолжить традицию, скажем, «Соли земли», то есть, основную традицию, на которую опираются режиссеры, снимающие про пороки общества. Но делать проще не значит делать тривиальнее. Например, мы воспринимаем наши перегруженные звуковые дорожки как музыку общества, мы связываем друг с другом шумы, которые мы слышим все время, мы пытаемся разорвать обычные связи, к которым нас принуждает ТВ, газеты и так далее.
Весь фильм построен на противоречиях, противоречивых традициях игры. Настоящие звезды это не Джейн Фонда и не Им Монтан, а те 20 статистов, которые играют рабочих в сцене на фабрике. Эти люди никогда раньше не играли в кино. Они открыли определённую актёрскую традицию, сформировавшуюся во французском массовом кино 1930-х.
Мужчина играет как Габен, девушка играет как Арлетти. Мужчина играет
как персонаж первого фильма Жана Виго. То же самое происходит, когда
актер играет босса. Он режиссер и брехтианский актер. У нас нет задачи
сделать из него клоуна. Наша задача – показать, что эти речи, которые
каждый день произносятся по ТВ – а ведь Никсон играет практически так
же, как наш босс, – нас не трогают. В фильме ты вдруг понимаешь, что это
чушь.

А персонаж Монтана – это Годар?

Годар: У вас в голове по-прежнему миф об авторе. Поскольку я
звезда, люди всегда связывают монолог Ива Монтана со мной. В жизни я
режиссёр. Мне ближе монолог Фонды, в котором она говорит, что не может больше писать всю эту чушь для газет. Это заявление – из журналистской жизни Жан-Пьера.
«Всё в Порядке» удалось снять во многом благодаря поддержке
Джейн Фонды и Ива Монтана. Их имена и моё имя помогли нам найти четверть миллиона долларов, это наш самый большой бюджет за всю историю. Он был нужен, чтобы сделать картину для «большей аудитории». Но прокат фильма во Франции полностью провалился, и вот мы в туре по Америке. Десять городов – значит, как минимум десять человек нам обеспечено.”